Контрактный дезертир. Можно ли уволиться со службы по закону — пример рядового Михайлюка, которому пришлось бежать из страны

В 2021 году 20-летний Валентин Михайлюк окончил юридический колледж и получил диплом по специальности «правоохранительная деятельность» в столице одного из регионов Поволжья. Скрываться от армии он не собирался, но вместо срочной службы предпочел контрактную: кроме зарплаты, она имела и другие преимущества, например, возможность самому выбирать, где служить.

В июне Валентин заключил контракт на два года в воинской части ракетных войск стратегического назначения (РВСН), расположенной в закрытом поселке в 40 минутах езды от его дома. Там его зачислили на должность химика, но по факту он служил на стрельбище. О том, что скоро начнется война, он тогда и подумать не мог, признается Михайлюк, Россия начала перебрасывать войска в сторону украинской границы только через полгода.

24 февраля 2022 года Валентин был в отпуске в родном городе. Прочитав новости о начале вторжения в Украину, он опубликовал в инстаграме сторис, в которой попросил отписаться от его аккаунта тех, кто поддерживает войну. Михайлюк говорит, что на его инстаграм был подписан лишь один сослуживец, который, вероятно, и доложил о публикации руководству части. Вскоре Валентину позвонил сержант, а затем и командир: они потребовали удалить пост и сказали, что его уже увидел контрразведчик при части. Михайлюк послушался — и вскоре этот инцидент забылся.

Валентин до последнего верил, что война его не коснется. Но уже в августе около сотни его сослуживцев, по документам оформленных как добровольцы, уехали на фронт. Тогда Михайлюк впервые попросил одного из командиров перевести его с контракта на срочную службу. Тот принялся его успокаивать. «"Ты че, ты же в РВСН служишь, какая война? Это все добровольцы", — вспоминает Михайлюк ответ командира. — Я спрашиваю: "Это точно так?" "Да, все точно"».

Еще через месяц Владимир Путин объявил в стране «частичную» мобилизацию. С этого момента разорвать действующие контракты с Минобороны стало практически невозможно. Изучив президентский указ, Михайлюк понял, что так просто со службы он уже не уволится.

После начала мобилизации командиры стали уговаривать срочников подписать контракты. «Ребята, вот вы сейчас уволитесь, приедете домой, и вам надо будет отмечаться в военкомате. Вы придете — и вам тут же дадут повестку. Так что подпишите контракт и останьтесь с РВСН, отсюда же никого на фронт не отправляют насильно, только добровольно», — вспоминает Михайлюк аргументы начальства. Многие согласились подписать контракт, а тех, кто отказался, утверждает он, стали «качать».

«Их просто дрочили разными способами. Постоянные построения — кроме обычных — до и после завтрака, обеда, ужина, еще в шесть утра, в десять утра и после отбоя. То есть в 22:00 отбой, в 22:05: "Батальон, подъем, команда "Газы"". Им приходится одеваться в химзащиту, их заставляют отжиматься в ней, а потом сержант спрашивает: "Ну что, кто-нибудь готов заключить контракт?" И так по кругу, до тех пор пока кто-то не скажет, что готов», — рассказывает Валентин.

Самоубийство сослуживца и давление командования

Контракт Михайлюка заканчивался 1 апреля 2023 года. Валентин говорит, что чем ближе становилась эта дата, тем сильнее на него давило осознание, что ему придется продолжить службу. Командование части тем временем требовало от подчиненных, у которых истекали контракты, заключать новые. Нужды в этом не было — указ о мобилизации все равно не предусматривал увольнения, но командирам это было важно для статистики, ведь каждый такой контракт засчитывался как новый.

Заставили подписать новый контракт и соседа Валентина по служебной квартире; когда он начал спорить, начальство просто лишило его премий. Валентин попросил у него посмотреть документ. Он отличался от прежнего даже визуально: если подписанный Михайлюком в 2021 году контракт помещался на одном листе бумаги с двух сторон, то заверенный соседом занимал целых четыре страницы и содержал множество непонятных недавнему выпускнику юридического колледжа пунктов. Например, один из них обязывал подписавшегося «участвовать в боевых действиях, выполнять задачи в условиях чрезвычайного или военного положения, военных конфликтов, а также в деятельности по поддержанию и восстановлению международного мира».

Эти формулировки Валентина напугали. Он решил принципиально не подписывать новый контракт и вместо этого искать пути для увольнения со старого.

За два дня до окончания контракта, 29 марта 2023 года, Михайлюк заступил на стрельбище и при обходе территории обнаружил за туалетом тело застрелившегося срочника.

«Я сейчас понимаю, что я от этой картины словил ПТСР в дальнейшем, — говорит он. — То есть я понимаю, что я не уволюсь, все время думаю о том, что на меня будут наседать с новым контрактом, а тут еще эта картина: там просто разорвало череп, больше от пороховых газов. Вытек мозг у парня, то есть в мясо просто. Когда я заходил, он еще хрипел».

Валентина, ставшего невольным свидетелем самоубийства, поставили на учет в психологической службе при части. Впрочем, это никак не помешало командирам давить на него по поводу заключения нового контракта. Один из них, полковник по званию, пытался убедить Михайлюка подписать документ во время телефонного разговора. «"Сейчас — заключай контракт, а когда мы водрузим флаг над укрорейхстагом, я тебя лично уволю!" — это буквальная цитата, что он сказал. Я говорю: "Товарищ полковник, я заключать новый не буду, по старому служу, старый продлевается, согласно указу". Он кидал трубки, пытался уговорить, но я ни в какую», — рассказывает Валентин.

В другой раз его вызвали на ковер к начальнику штаба части. Тот напомнил рядовому о «величии» Путина и «исторической» роли России в войне, а затем потребовал, чтобы Михайлюк подписал контракт, ссылаясь на устное распоряжение командующего всеми РВСН. «Я говорю: "Ну вы же понимаете, что устные указания — это как бы все же ничто". По итогу мы с ним час поспорили, он понял, что ничего не добьется, и отпустил меня», — рассказывает Валентин.

Фальшивый контракт

Пытаясь разобраться, как уволиться со службы, Михайлюк стал читать сайты для военных и обращаться с запросами в различные ведомства.

Из пришедшего в октябре 2023-го ответа от главного управления кадров Минобороны Михайлюк узнал, что за два месяца до этого Путин издал новый указ для служебного пользования. Он расширял основания для увольнения со службы: если раньше разорвать контракт можно было только с окончанием мобилизации, то теперь решение об увольнении могло быть принято в «исключительных случаях» и в соответствии с заключением аттестационной комиссии, например, по состоянию здоровья или по семейным обстоятельствам.

Узнал Валентин и о случаях, когда новый контракт за военнослужащего без его ведома заключает руководство части. Тогда Михайлюк решил проверить, не случилось ли это и с ним. Для этого он написал в Единый расчетный центр Минобороны с просьбой сообщить, положены ли ему надбавки за службу на стрельбище. При ответах на подобные вопросы ведомство обычно сообщает должность и место несения службы военного, а также дату заключения контракта.

К удивлению Михайлюка, в ответе говорилось, что 2 апреля 2023 года он подписал контракт на один год. Рядовой тут же написал жалобу на руководство.

Хотя рассмотрение жалобы затянулось, в части о ней быстро узнали. Вероятно, не понимая, что делать со строптивым солдатом, который не идет на поводу у начальства, возглавляющий отдел комплектования части майор стал требовать от него подписать письменный отказ от заключения контракта. Но Михайлюк не согласился и на это, пригрозив отправить еще одну жалобу.

В январе 2024 года прокуратура наконец завершила проверку по жалобе и встала на сторону Михайлюка: его командиру велели устранить нарушение, и он был вынужден аннулировать фальшивый контракт.

На тот момент о непримиримости рядового Михайлюка уже знали все его сослуживцы, гадавшие, последует ли за этим расплата от командования.

Валентин говорит, что за время службы его психологическое состояние сильно ухудшилось: у него начались панические атаки, истерики и резкие перепады настроения. Кроме того, у него постоянно болела голова, появились проблемы со сном и суицидальные мысли. Психологи при части проводили тесты, которые показывали у рядового высокий уровень тревожности и агрессивности. Весной медики предложили ему пройти военно-врачебную комиссию, которая могла бы изменить категорию годности.

Если врачи сомневались в способности Михайлюка к службе, то командиры, напротив, решили действовать жестче. В марте 2024 года начальник отдела комплектования части сообщил рядовому, что от дивизии, в которую входит часть РВСН, формируется рота, а «за дело взялся комдив».

«Варианта два: или ты подписываешь контракт, или едешь на СВО», — написал он рядовому и распорядился связаться с начальником боевой подготовки. Позже он повторил свои угрозы по телефону, но Валентин стоял на своем. Вскоре после этой беседы он ушел в отпуск.

По подсчетам Михайлюка, в период с апреля по май 2024 года из его части на фронт ушло не менее 177 человек. Все они написали рапорты, что добровольно хотят перейти в воюющие подразделения, но Михайлюк уверен, что на самом деле на них надавило командование. За каждый проступок, будь то опоздание на построение или запах перегара, военных заносили в «список на СВО», говорит Валентин. Командир части хвастался тем, как сильно РВСН помогли фронту, вспоминает Михайлюк. По его данным, из 177 человек только 37 военных стали артиллеристами, а остальные попали в пехоту.

«РВСН вообще не предназначена для таких вещей. Я предполагаю, что людей оттуда до сих пор отправляют на фронт, и это не всегда обычные рядовые. Есть у нас узкоквалифицированные специалисты, которые работают с ракетными комплексами — и их просто отправляют в пехоту. Вот такой вот расход», — говорит Михайлюк.

Из переписки военных прокуроров следует, что из числа военнослужащих РВСН был сформирован как минимум один мотострелковый полк. Точное количество служащих в нем солдат не известно, как и число раненных. Однако судя по тому, что, согласно той же переписке, только 15% раненных получили страховые выплаты, количество раненных военнослужащих РВСН должно быть значительным.

Перевод в штурмовую роту

Когда Валентин вернулся из отпуска, он получил много неожиданных вопросов от сослуживцев. «Приезжаю, мне все говорят: "Ну что, продавили тебя?" Я говорю: "Подождите, в смысле?" "Ну ты же заключил контракт!" Да ничего я не знаю, кто меня продавил, я в отпуске был!» — вспоминает рядовой.

Позже прокуратура подтвердила: пока его не было в части, командиры снова сфальсифицировали его рапорт и заключили с ним новый контракт. Прокуроры внесли в адрес командира части еще одно представление, а контракт отменили. После этого Михайлюк решил, что начальство непременно попытается ему за это отомстить.

Валентин попросил психологов при части отправить его на обследование в психиатрическую больницу. Там ему поставили диагноз «смешанное расстройство личности». Валентин говорит, что, к его удивлению, большую роль при диагностике сыграли татуировки — их у солдата около 40. Врачи посчитали это проявлением патологии.

Поскольку врачи также рекомендовали дальнейшее обследование в учреждениях Минобороны, Михайлюк добился госпитализации в 354-й военный клинический госпиталь. После месяца там военно-врачебная комиссия поставила ему диагноз «смешанное тревожное и депрессивное расстройство с умеренно выраженными длительными болезненными проявлениями», отметив, что получено оно было в период несения службы. Валентину установили категорию «В», то есть «ограниченно годен к военной службе».

С этим заключением военно-врачебной комиссии Михайлюк уже мог попытаться уволиться по состоянию здоровья. Для этого он заключил договор с командой юристов, занимавшихся подобными делами. Они составили для него рапорт на увольнение. Аттестационная комиссия была назначена на 7 ноября. Участвовало в ней порядка десяти командиров и их заместителей, большинство из них в прошлом уговаривало рядового на новый контракт. Жалобы Михайлюка на физическое и психологическое здоровье их не впечатлили.

«Они выслушали и сказали: "Ну, нет оснований для увольнения. Если нам всем провести ВВК, то у нас у всех будет категория "В". У нас же СВО идет, ты чего?"» — вспоминает Валентин слова председателя комиссии.

Вместо приказа об увольнении один из членов комиссии дал Михайлюку выписку из приказа, о котором тот еще не слышал: о его исключении из части и переводе в 15-ю бригаду, на должность наводчика БТР в штурмовую роту.

Приказ был вынесен по представлению командующего войсками Центрального военного округа и рапорту, якобы составленному самим рядовым, — при этом в нем стояла дата, когда Михайлюк лежал в госпитале.

«Я от всего в шоке, это какая-то дичь. Они дают мне этот приказ и смотрят таким высокомерным взглядом: "Это то, что ты сам хотел, сам этого добивался — в прокуратуры писал и так далее"», — вспоминает Михайлюк.

Побег

После заседания рядовой посоветовался с юристами, те пообещали составить иск в военный суд, до рассмотрения которого отправлять его на войну было бы незаконно.

Через несколько дней, пока иск еще шел в суд по почте, Михайлюку позвонил сослуживец с узла связи и рассказал о поступившей телеграмме, из которой следовало, что к нему скоро прибудут два офицера, чтобы сопроводить на фронт.

«Я на измене лютой. Понимаю, что действовать нужно молниеносно. Еще я так перенервничал — и до комиссии, и после спал по полтора-два часа в день, у меня от нервов тряслись ноги. Сначала я думал, что надо заболеть и слечь в госпиталь, но потом решил, что меня и оттуда заберут, им без разницы, — вспоминает Михайлюк. — Тогда я просто поймал попутку из военного городка, буквально за 20 минут собрал вещи, позвонил отцу и брату, сказал, что улетаю в Москву, буду дезертировать».

Родные Михайлюка отговаривали, но он твердо решил уехать: «Я говорю: "Блин, у меня нет варианта, я не хочу умирать, меня посылают на смерть — вы почитайте сводки, почитайте потери "Медиазоны"". К отцу заехал попрощаться, отец заплакал. Печально, но что я мог поделать».

В Москве Михайлюк поменял сим-карту и взял кредит в Сбербанке — ему одобрили только 300 тысяч рублей. Опасаясь, что его каким-то образом узнают на границе, он попросил знакомую постричь его и высветлить волосы. Посоветовавшись с волонтерами проекта «Идите лесом», 16 ноября Валентин покинул Россию.

«Они действительно не оставили мне выбора — в юридическом плане я исчерпал все возможности. Повезло, что оставалась возможность дезертировать. Возможно, если бы приказа о направлении в штурма не было, меня бы и уволили, — рассуждает он. — Я думаю, они на меня очень сильно обиделись за то, что из-за меня пришлось им постоянно в прокуратуры ходить. И они решили убить двух зайцев одним выстрелом: отправив меня [на фронт], они бы и избавились от проблемы, и показательно было бы для других — отказался, дурачок, слушаться и уехал в штурма».

Точных сведений, возбудили ли против Михайлюка уголовное дело о дезертирстве, нет, но его имя можно обнаружить в базе розыска, а сотрудники военной полиции уже звонили его матери и пытались выяснить, где он.

Редактор: Мария Климова